Второй день Литва прощается со своим выдающимся режиссером Римасом Туминасом. Прощаться начали еще 19-го с полудня и до девяти вечера, а 20 марта все завершилось в 14:00, после чего траурная процессия отправилась на кладбище Антакальнис, где и захоронили прах Мастера, судьба которого последние годы на родине складывалась весьма и весьма драматично.
Здание его Малого театра в Вильнюсе, который он основал, по фасаду затянуто черной тканью. В витрине за стеклом портрет Римаса — он улыбается, и эта обаятельная улыбка не позволяет поверить в то, что его больше нет ни здесь, в Вильнюсе, ни в мировом театральном пространстве. Небольшой зал мест примерно на 300 полон, но, как сообщает с места артист БДТ Андрей Шарков, сначала ажиотажа не наблюдалось, но минут за тридцать до окончания людей значительно прибавилось — и за неимением свободных мест стали садиться на ступеньки в проходе.
Сцена оформлена строго — вся в черном, прах, прибывший из Италии, на черной тумбе. И при этом, как отмечает очевидец, в черном пространстве есть ощущение чистоты. На контрасте с черным — белые свечи, белые розы, и их очень много. Ими уже устлана практически вся сцена. На сцене все как он любил, как было в его постановках — лаконично и строго, белое и черное. И музыка…
А накануне вечером в католическом соборе XVIII века святого Франциска и Бернардина состоялась месса по Римасу Туминасу, она шла на литовском языке.
Дочь его в одном из интервью сказала, что «папа ушел сажать новый Вишневый сад». Образ красивый и точный для него. Если бы не было так больно за то, что сделали власти Литвы. По сути, художник был изгоем в своей стране задолго до начала СВО на Украине. Ему не прощали, что он работает в России, возглавил один из главных российских театров — Вахтанговский— и ставил там спектакли, которым рукоплескали в странах Европы, США, Китае, Израиле. Ну а после начала СВО и подавно предали Туминаса анафеме, внеся чуть ли не первым номером на лишение гражданства. А теперь провожают в последний путь, скорбят — есть сведения, что на траурных мероприятиях заметили президента Литвы Гитанаса Науседу. Вот уж действительно, нет пророка в своем отечестве.
После того как ксендз со сцены отчитал молитву, зазвучала красивая музыка, фотография Римаса Туминаса на экране будто растаяла, постепенно ушла. Занавес медленно опустился под аплодисменты. На улице процессию ждала огромная толпа, человек под тысячу — проспект перекрыли. Зазвонил колокол. У Национального драматического театра было еще одно прощание, недолгое, под вальс Хачатуряна из спектакля «Маскарад». И только после этого прах Римаса Туминаса повезли на кладбище Антакальнис, считающееся престижным.
25-й квартал, раскинувшийся на холмах под соснами, называется Менининкай Калнелис, известный как Горка художников. Антакальнисское кладбище Менининкай Калнелис — исключительное место захоронения, где свой последний приют нашли многие известные писатели, художники, актеры, музыканты — скульптор Юоз Микенас, писатель Августинас Грицюс, оперная певица Елена Чудакова, художник Стасис Красаускас, писательница Иева Симонайтите, поэт Паулюс Ширвис, композитор Эдуардас Бальсис. В последние годы на Горке художников похоронены многие художники этого поколения: поэт Юстинас Марцинкявичюс, композитор Гинтаутас Абариус, кинорежиссер Арунас Жебрюнас, актеры Витаутас Шапранаускас, Антанас Шурна. На Горке также возвышается курган Гинтараса Рупленаса, создателя юмористического шоу «Велошоу», погибшего в Иордании. Там же похоронен актер Донатас Банионис рядом со своей скончавшейся ранее женой Оной. Теперь с ними самый яркий, веселый, мудрый театральный талант — Римас Туминас.
Среди букетов и венков было несколько с русским текстом на лентах: с белыми розами венок от Театра Вахтангова и трогательный букет с надписью «Спасибо, Мастер». Наверное, от какого-то русского артиста. Но, как стало известно «МК», коллег из России, кроме Андрея Шаркова и Ольги Лерман из Вахтанговского театра, на проводах Туминаса не было.
Обвинения в антисемитизме предъявляют организаторам киномероприятий
Одним из победителей недавней 96-й церемонии вручения премии «Оскар» стала картина «Зона интересов» Джонатана Глейзера. Она входила в десятку претендентов на звание «лучший фильм». В итоге была признана «Лучшим международным фильмом», как теперь именуются фильмы на иностранном языке, и отмечена за звук. Это первый «Оскар» для Глейзера, который запомнится всем надолго после неожиданного выступления лауреата.
В своей речи, зачитанной по бумажке, Глейзер подверг жесткой критике позицию Израиля в секторе Газа. Причем, он так высказался, что всех запутал. В соцсетях начали разбирать, что же в действительности он хотел сказать, правильно ли его поняли. Пока киноакадемики аплодировали, в соцсетях пытались разобраться в деталях. Глейзер, будучи евреем, наговорил столько, что многие решили, что он отказывается от своего народа.
В ответ на слова Глейзера последовало открытое письмо 94-летнего президента Фонда выживших в Холокосте США Дэвида Шектера, который осудил высказывание режиссера «Зоны интересов» и назвал его комментарии по поводу палестино-израильского конфликта «фактически неточными и морально неоправданными».
«Зона интересов» до «Оскара» участвовала в основном конкурсе Каннского кинофестиваля и была там отмечена Гран-при. Фильм рассказывает о семье коменданта Освенцима, живущей в нескольких метрах от лагеря смерти, где ежедневно уничтожают десятки, а то и сотни людей. У него прекрасный дом и сад, подрастают пятеро детей, от которых не утаить запахи и звуки, витающие в воздухе.
В знак протеста и после речи режиссера кто-то не намерен смотреть эту картину, а те, кто видел, призывают не смешивать все в одну кучу, и придерживаются мнения, что фильм действительно сильный.
24 февраля на закрытии Берлинского кинофестиваля, получая «Золотого медведя» за документальный фильм «Дагомея», франко-сенегальский режиссер Мати Диоп тоже зачитала, но с экрана телефона, длинную речь, в которой выразила слова поддержки Палестине. Все ей аплодировали, а на следующий день руководству Берлинале пришлось держать ответ за обвинения в антисемитизме, прозвучавшие со сцены. В столице Германии состоялся Консультационный совет по культуре, на который пригласили дирекцию фестиваля для разъяснений и работы над ошибками.
Творческие достижения все чаще приносятся в жертву политике, а некоторые кинематографисты занимают первые позиции совсем не по художественным критериям. Активисты потеснили профессионалов. Фестивали становятся заложниками собственных деклараций.
«Украина становится националистическим государством»
В Дружковке — небольшом городе на Донбассе, находящемся под украинским контролем, 3 января переименовали очередную партию в 55 улиц в рамках так называемой «дерусификации».
Помимо имен Салтыкова-Щедрина, Твардовского или Грибоедова «городская военная администрация» «зачистила» карту расположенного неподалеку поселка Алексеево-Дружковка от имени Евгения Вахтангова. О том, что так будет, «МК» предупреждал еще 31 октября 2023 года.
Но тогда оставалась слабая надежда, что улочка в несколько домов, название которой на многих картах вообще не указывается ввиду ее незначительности, каким-то чудом уцелеет. Но борцы с «имперским наследием» Вахтангова в своей «вотчине» все же «отменили».
Абсурдную ситуацию комментирует директор Вахтанговского театра Кирилл Крок:
– Украина становится абсолютно националистическим государством. Кому и чем помешал на той территории, которая пока еще «украинская», улица с названием Вахтангова, ученика Станиславского и Немировича-Данченко, создавшего целое направление в искусстве?
– Понятно, что горожанам не нужна не «дерусификация», не декоммунизация: отопления нет, вода через раз, света нет по нескольку дней. Но Киев продавливает нужную ему политику «на местах».
– Это еще раз доказывает человеконенавистническую идеологию тех, кто сегодня в Киеве называет себя государственной властью. Хотя чему удивляться: сносятся памятники Пушкину, уничтожается память о Маршале Советского Союза, освобождавшем Киев от немецко-фашистских захватчиков, изымаются из библиотек русскоязычные книги. В это же время в Москве прекрасно себя чувствует памятник Тарасу Шевченко, а в ресторанах подают блюда украинской кухни…
– Интересно, кстати, проникнуть в логику «дерусификаторов»: они национальность Вахтангова пытались выяснить?
– Если говорить о национальной принадлежности, то Евгений Багратионович не был этнически русским человеком. Он был армянином (отец Вахтангова армянин, а мать – русская). То есть его подвергают забвению за то, что он жил и работал в России. А, кстати, что такое сегодня украинский театр? Он ведет начало от Московского художественного театра. Украинский театр происходит от русского – и попытки стереть эту связь выглядят смешно.
Напомним, что в открытых источниках упоминается об улицах Вахтангова в Челябинске и Тель-Авиве, переулке во Владикавказе, памятниках и мемориальных досках в честь Вахтангова. Теперь, похоже, получит известность еще одна улица – донбасская. Потому что первое, что сделают власти ДНР после присоединения Дружковки к республике, – это вернут на карту первоначальные названия.
Проходит год 2023-й. И что? Надо его осмыслить. Не стоит никуда бежать, прятаться, уходить. Год посредством телевизора — как мы его прожили?
Ну что, это будет ода культуре. То, что тебе никогда не изменит. То, за что стоит держаться и не отпускать. Истинная культура.
Она есть. В 1997-м это было сделано на телевидении, «Культура» как канал. Можно сказать, это было сделано про запас, на всякий случай. Ну и государство хотело на себя в зеркальце посмотреть: «Кто на свете всех милее, всех румяней и белее?» Просто сказать: а я ведь тоже на что-то гожусь.
В чем только «Культуру» не обвиняли: и отстой, и на пенсию, а где модерн? Но она была с нами, зримо, явно все эти 26 лет. И будет, не сомневаюсь.
Да, один процент. Вас всего один процент, «культурные» люди. Вас ничтожно мало, и ни на что вы повлиять не можете. Ну и что! И фиг с ним, и хрен, скажу я некультурно. У нас свободная страна, правда? Кто хочет, тот смотрит.
И вот сейчас «Культура» нужна как никогда. С моей точки зрения. Еще раз: в нее не надо бежать, скрываться, уходить, как во внутреннюю эмиграцию. Прятаться, как герой Янковского в стог сена в «Полетах во сне и наяву». Нет, «Культура» — это звучит гордо, понимаете? Вот там настоящая жизнь, вот там.
Хочу перед вами отчитаться. Помните такой фильм «Как я провел этим летом»? У меня другой: как я провел субботу, шаббат. В телевизионном смысле. Нет, я, конечно, могу из мухи сделать слона и мульты «Варежка» и «Приключения Мюнхгаузена» сделать событием. Почему нет? Хотите? Ну ладно, давайте всерьез и надолго.
Вот «Рассказы из русской истории» Владимира Мединского. Как ни относитесь к нему, это надо смотреть. Не знаю про его книги, во многом пиаровские, но на телевидении этот человек отрывается в самом лучшем историческом смысле, вот что важно.
Дальше — «Нобелевские победы российской науки», академик Алексей Абрикосов. Человек получил Нобелевку через 50 лет после ее сотворения, когда он жил еще в СССР. Ну а вручили в Америке. И вот он, живой и реальный, водит репортеров по своей Американщине, вспоминает прошлую жизнь, говорит о нынешней. Это сказочно интересно.
Затем — «Острова». Сергей Урусевский». Выдающийся наш кинооператор, такого не было и не будет. И, конечно, «Летят журавли». Здесь же его «Неотправленное письмо», фильм-раритет, а ты смотришь и понимаешь-не понимаешь, как это снято. Дальше на ту же тему — «Длинная дорога в Канны. Михаил Калатозов». Блистательный советский режиссер и все те же «Летят журавли».
«Большая опера-2023. Гала-концерт». Ну это же нечто прекрасное, что-то особенное. А вот вам «Агора» Михаила Швыдкого. Да, передача неоднозначная, но тема — русская литература сегодня, в процессе, в моменте. Ох, что это было! Дальше — «Пацаны» Динары Асановой. И какой Приемыхов, и что за жизнь, и те самые «Пацаны».
Вот всего лишь один день, одна суббота, а сколько жизни, событий! Ну, для меня, я ничего не навязываю. Но вот откуда ты черпаешь вдохновение для жизни, эстетическое, культурное.
Ну а воскресенье — пожалуйста. Я провел его с Галиной Борисовной Волчек. Понимаете, за два года до ухода она провела вечер там, на Яузе. В этом кресле, из которого уже не выходила, сидя на сцене, отвечала на вопросы зрителей. Ох, как отвечала! Как была прекрасна! А потом «Осенний марафон», конечно. О котором я могу говорить часами. Но не буду, пощажу вас.
Вот сколько событий на одном чисто конкретном канале под названием «Культура». Когда после каждого хочется жить, петь, думать. Вот почему «Культуру» я ставлю выше всех, на 1-е место. Она мне просто необходима.
А теперь — несколько портретов с натуры.
Лучший ведущий/ведущая. Фекла Толстая. Программа «Наблюдатель», «Культура».
Ну да, это Фекла, легка, естественна, глубока и умна. А какая приятная женщина! Не ангажирована, никем не заряжена, она сама по себе, вот какая есть. На нее приятно смотреть, ее приятно слушать. Она сама в себе сочетает эту блестящую программу, сводит людей, личностей, дирижирует оркестром. Что хотите говорите, но «пра-пра-пра» Лев Николаевич был бы ею очень доволен, уверен.
Эмоции года. Владислав Флярковский. «Новости культуры», канал «Культура».
Знаете, я даже как-то про него поначалу забыл. А ведь человек с такой богатой биографией: «Вести», еще те самые, постпостсоветские, прогрессивные, свободные. Потом — Израиль, руководитель корпункта. Потом — программа «Постскриптум». Далее он ушел (сбежал) на «Культуру», успел-таки в последний вагон. И там, казалось, стал фоном. Но вот я увидел его случайно вновь месяца два назад… Боже, какие эмоции, энергетика — огонь! Так говорить о культуре — ничего подобного еще не видел. Порой казалось, он рефлексирует, комплексует, чувствует себя неуверенно и вот поэтому столь громок, неловок… И хочется ему сказать-таки вдогонку: «Не волнуйся, дорогой мой, не нервничай, все будет хорошо». Но нет, не так. Флярковский будто настаивает: о культуре только так, и никак иначе. Культура заставляет тебя выкладываться по полной, на все 200%. Ведь это и есть жизнь.
Хемингуэй года. Игорь Волгин. Программа «Игра в бисер», «Культура».
Он влюблен как мальчишка. В жену, конечно, в жену, не будем грешить на святое. Такая жена — один раз и на всю жизнь. Да, не первая, но вот результат. Конечно, ученица, конечно, разница в возрасте еще какая. Но как понимает возлюбленного, как держится достойно в его тени. Нет, о жене хватит. Теперь о герое.
Ему девятый десяток, начало. Уже? Всего лишь? Он красив как бог: голубые глаза, хемингуэевская борода. И он любит… После жены — литературу, в мировом масштабе. Он в ней купается, растворяется, они друг друга понимают с полуслова. Он про нее все знает, а прежде всего — про своего любимого Достоевского. Он очень классный поэт к тому же, читайте. И эта любовь не пройдет никогда.
Ну, хватит о «Культуре», сколько можно, есть и другие каналы. Какие? Сейчас.
Кино-1. ОТР.
У них отдельная политика про кино, совершенно своя. Да, многое не могут говорить впрямую и тогда общаются с тобой (по секрету) языком камеры. В хорошем смысле. Смотри, тебя, зрителя, здесь уважают, разговаривают на равных, дают понять, как ты для них ценен. Вот поэтому такие фильмы, такие тематические программы. А ты только смотри да на ус мотай. И сердцем, сердцем…
Кино-2. «Пятница».
Ну кто ж такой молодец, запустивший рубрику в 12 ночи, где успели показать все самое лучшее, ну все. Только не спи, бодрствуй, пей кофе напролет и смотри, смотри. Тут и Тарковский, и Шукшин, и Тодоровский (даже неважно, старший или младший), и Кончаловский с Михалковым, и Бергман с Феллини, и Антониони с Бертолуччи… «Пятница», и такое! Авторам идеи — талоны на усиленное питание и молоко за вредность.
Душа компании. «Матч ТВ».
Это несмотря, что оттуда ушла целая футбольная команда комментаторов, не меньше. И свои порядки-непорядки, подводные течения. Но все равно, когда они собираются вместе (те, кто остался), слушать их — просто праздник. Аналитика, ирония (ох, какой здесь Аршавин!), ну и показать кое-что могут в смысле футбольной техники, да, прямо в студии.
Документалка года. «ТВ-Центр. Москва».
Да, бывает и пошловато, но редко. А в основном — по нервам, по сердцу, по душе. Да, они умеют.
Последняя номинация:
Плохо.
Даже не буду расшифровывать, плохо — это и есть плохо. Ведь еще давным-давно Владимир Владимирович написал глобальный философский поэтический труд «Что такое хорошо и что такое плохо». У него тогда секретов не было. Но я поясню чуть-чуть. Хорошо — все, где есть жизнь, настоящая жизнь, без примесей. А вот плохо — где этой жизни нет. И не предвидится. Опять же у Владимира Владимировича: «Ненавижу всяческую мертвечину, обожаю всяческую жизнь».
Писатель прокомментировал избрание аргентинского президента
Знаменитый фантаст Сергей Лукьяненко на странице в социальных сетях назвал событие, которое показалось ему «поражающим» на фоне СВО, антироссийских санкций, «попрания всех и вся принципов международных отношений» и войны в Секторе Газа.
Речь, как ни странно, — об избрании президентом Аргентины либертарианца Хавьера Милей, которое Лукьяненко считает всемирным «экспериментом»:
— Надо же было когда-то увидеть такой глобальный эксперимент. Ну как с Германией и нацизмом. В качестве прививки человечеству (на некоторое время, увы)».
Автор Вселенной «Дозоров» в ироничной форме призвал «отправить в Аргентину, отныне страну их мечты, всех наших либертарианцев», согласившись при этом, что они уедут «вряд ли».
«Аргентинцев все равно жалко», — подытожил фантаст, и дал, наверное, первый и единственный «финансовый совет» в своей жизни.
«Надо будет вложиться в акции производителей поп-корна», — написал он, подразумевая под этим, что все последующие новости из страны танго будут похожими на шоу или на фильм, который смотрят по телевизору.
Ранее, как писал «МК», Лукьяненко выступил за прекращение конфликта между Израилем и Палестиной. «Каждая человеческая жизнь бесценна! Я уверен, что нет проблем, которые нельзя решить путем компромиссов и уважения к общечеловеческим правам», — заметил писатель, сопроводив свой пост саркастической припиской: «Как же легко и приятно быть гуманистом-пацифистом, когда горит чужая хата».
Юморист пока выглядит на сцене несколько растерянным
Неожиданное возвращение Александра Реввы в Россию активно обсуждают в шоу-бизнесе. Поющий юморист, который в последнее время большую часть времени проводил за рубежом, внезапно появился в Москве. Ревва выступил на концерте памяти Юрия Шатунова и, как говорят, намерен продолжать свою творческую деятельностью. О том, какие перспективы у Реввы в России, «МК» рассказал концертный продюсер Сергей Лавров.
— Конечно, Саша вернулся неспроста, — говорит Лавров. — За рубежом и заработков, которые были здесь, нет. И видите, какая сейчас ситуация складывается в том же Израиле. Не только Ревва вернулся в Россию: многие потихонечку сейчас начнутся возвращаться.
— Я очень хорошо Сашу знаю, — продолжает Лавров. – Мы с ним начинали, когда он еще только начинал свою карьеру и играл в «Утомленных солнцем». Я им в те времена сделал около трехсот концертов: они в те времена по два Дворца спорта собирали. Он — артист яркий, люди его любят.
Впрочем, на концерте Шатунова Ревва смотрелся несколько потерянным. Кажется, что юморист за время отсутствия в России несколько отошел от образа секс-символа, в котором работал в последние годы.
— Я видел Ревву на сцене, потому что тоже был на концерте памяти Шатунова, — говорит Лавров. — Не могу сказать, что у него был самый лучший номер в программе. Были и поинтереснее номера: у Дениса Клявера и Юли Савичевой. Саша Ревва — яркий артист, но он мог бы интересней показаться. Хотя все зависит не только от него, но и от режиссера. Сейчас посмотрим, покажут ли его в телеверсии. Если не вырежут, значит, Сашу простили.
Максим Галкин, признанный иноагентом, получил сотни гневных сообщений после того, как опубликовал в социальных сетях новый пост о происходящем в Израиле. Подписчики с юмористом не церемонятся и активно призывают Галкина, считающего себя теперь израильтянином, отказаться от гражданства России.
Многие гневные сообщения Галкин оставляет без внимания. Но и есть те, на которые он все же ответил. Максим внезапно решил рассказать о судьбе своего заработанного в России состояния.
В тусовке уже давно ходят слухи, что из России Галкин и Пугачева уехали, чтобы спасти свое, накопленное за долгие годы, состояние. В тусовке считают, что большую часть средств пара хранила на счетах в иностранных банках. На сей раз шоумен уточнил: все его деньги остались в России.
Одна из подписчиц написала прямо: «Максим, все прекрасно понимают, почему вы отреклись от России, терять недвижимость и счета в банках очень не хочется».
Галкин ответил немедля: «Недвижимость и счета в банках остались в России». Правда, подписчики поверили в это слабо.
6 октября исполнилось 80 лет народному художнику СССР, академику РАХ Александру Шилову. Накануне юбилея живописец поделился с «МК» воспоминаниями из детства и юности, рассказал о дружбе с великими старшими товарищами — Александром Лактионовым и Борисом Щербаковым, и ответил на главные вопросы: зачем искусство человеку и почему оборвалась связь между классиками и современными формами искусства.
— Александр Максович, когда впервые проявился ваш талант? Когда рука впервые потянулась к кисти?
— Рисовать я любил всегда. Мы жили в коммуналке, и там я садился за обеденный стол, срисовывал с репродукций и книжных иллюстраций, срисовывал фарфоровые фигурки и так далее.
А в то время считалось, что если ты умеешь изобразить человека, чтобы он был похож, или воспроизвести репродукцию, то ты уже художник. А если вождя нарисовал похожим — то хвалили особенно, поэтому все рисовали Сталина, Ленина, Маркса и Энгельса. Помню, лет в двенадцать-тринадцать я и Маркса, и Сталина запечатлел, второй из рисунков чудом сохранился и сейчас выставлен в зале графики. А куда Маркс подевался, не знаю.
— И тогда вы решили учиться?
— Да, записался в изостудию Дома пионеров в Вадковском переулке. Я там рисовал гипсовые маски и натюрморты акварелью.
А потом произошло такое событие. У меня был брат, на шесть лет моложе меня (я говорю был, потому что его не стало), он тоже любил рисовать, записался в студию и сделал акварельную композицию «Полет на Луну». И вот мы в своей крохотной комнатушке 11 квадратов, а по радио «Пионерская зорька» объявляет, что Сережа Шилов на всемирной выставке детского рисунка в столице Австрии получил первое место. Представляете, что это значило для нас, людей, которые бедно жили, без отца, даже не от зарплаты до зарплаты, а вечно в долг. В день получки мама с бабушкой пересматривали записки, у кого сколько одолжили, и практически все отдавали. И начиналось заново.
Когда я пришел в школу, все меня поздравляли, как будто это я премию получил.
Но тот случай подстегнул меня к тому, чтобы стать художником.
— А брат не стал?
— Судьба есть судьба. Как я ни пытался его отговорить бросать студию, друзья, улица его сманили. Он потом жалел об этом.
А я уже вовсю жил живописью, даже учиться хуже стал. Пока возраст позволял, я занимался, а в 16 лет было уже стыдно садиться обедать, не помогая матери деньгами. Я устроился на швейную фабрику у метро «Новослободская» грузчиком — профессии никакой у меня, конечно же, не было. Потом на мебельную фабрику номер 2 у Савеловского вокзала. Но самой тяжелой была работа на винном заводе «Молдаввино» на проспекте Мира, в разливочном цеху. А десятилетку заканчивал в школе рабочей молодежи.
— Это был ценный опыт в плане знакомства с жизнью? Что вы увидели, оказавшись в рабочей среде?
— Почти каждый день рабочие покупали политуру, а в ней, как вы знаете, 96 градусов; эта жидкость, которой мебель полировали, замешена на спирту.
В брежневские времена она стоила 86 копеек. Бутылку политуры — это было поручение мне и товарищу — разливали на две, разбавляя водой, получался литр, засыпали крупной технической солью. Трясли. Сгусток оседал на дно — темный, как чернослив. Но все равно вся жидкость была цвета коньяка, но это не самое страшное — это была сплошная соль.
— Почему было этим трудягам не купить обычной водки?
— Рабочие получали семьдесят рублей. Закусывали «орловским» хлебом — самым дешевым, и килькой, которая по 50 копеек килограмм была. Ни я, ни мой товарищ не пили, конечно же; он потом в Архитектурный институт поступил. Но были счастливы доесть за ними — они мало закусывали, чтобы больше опьянеть. Так прошло три с половиной года. Трудились на улице, в любую погоду подавали бревна для обработки в цеха, разгружали вагонку — все вручную.
— В этот период биографии вы не забросили свое главное дело?
— В Дом пионеров ходить не мог, но дома рисовал с натуры женские и мужские головы; приходишь после смены — тело болит, руки болят, есть хочется, но если лечь на постель, то сразу заснешь, а я дорожил каждым днем. Поэтому делал ювелирные такие, маленькие головки. Эти рисунки потом в моей жизни сыграли важную роль.
— При каких обстоятельствах вы впервые встретились с Лактионовым?
— Однажды с учителем Дома пионеров Василием Александровичем Ворониным мы пошли на выставку какого-то ленинградского художника на ул. Горького (сегодняшней Тверской). Там оказался великий мастер Александр Иванович Лактионов.
— Сколько вам было лет на момент знакомства?
— Двадцать или двадцать один. Воронин подвел меня к нему, говорит: это ваш поклонник, можно он свои работы покажет. Тот ответил: пожалуйста, приходи ко мне. На следующий день, когда он увидел эти миниатюры, переспросил: «Это вы делаете?» — «Я!» — «А как вы живете?» — «Грузчиком тружусь». — «Да вы что, вы же руки изуродуете. Вам нужно готовиться в Суриковский институт».
Лактионов пообещал написать мне рекомендацию, хотя предупредил, что она, может быть, больше навредит, чем поможет.
— Как может навредить рекомендация автора шедевра «Письмо с фронта»?
— К нему остальные художники относились очень ревниво, он имел громадный успех. Вместе с Борисом Щербаковым и Петром Белоусовым они были любимыми учениками Исаака Бродского; Исаак Израилевич, в свою очередь, был учеником Репина.
Знаете, как Лактионов писал «Письмо с фронта»? У него ни квартиры, ничего не было — он ютился в келье в Загорске. И там работал.
В послевоенном 1947 году в Третьяковке проходила Всесоюзная выставка — от зависти «Письмо» разместили под лестницей, но эта картина и так сама вся светится.
А в те годы у советских руководителей такой был порядок: если Сталин сам не мог поехать, он посылал Жданова, министра культуры, с главным вопросом: как реагирует народ. Жданов вернулся и докладывает: есть одна картина, возле нее толпы собираются. Иосиф Виссарионович распорядился: ко мне в кабинет ее. Посмотрел. Результат — Сталинская премия.
Лактионова нашли, спросили «как вы живете?». (Сейчас такого вопроса никто не задает.) Сказали: приезжайте в Москву, мы вас с премией поздравим.
И по приезде в столицу помощник Сталина выдал ему ордер на трехкомнатную квартиру у станции метро «Сокол». Александр Иванович вспоминал, что расплакался в тот момент. И деньги он получил огромные по тем временам — 100 тысяч рублей (старыми рублями, которые в 1961 году меняли один к десяти. — И.В.).
Плюс ему столько повторений заказали… я один экземпляр даже в Париже видел; Лактионов один не справлялся, пришлось нанять помощников.
— А Щербаков какую роль сыграл в вашей судьбе?
— В моей юности именно Лактионов и Щербаков отвели меня к президенту Академии художеств СССР Владимиру Серову. Он наговорил мне комплиментов, увидев мои рисунки, и предложил ему позировать для жанровых работ со словами: «Ваши фабричные 70 рублей я вам буду платить. Когда позировать не нужно будет, будете рисовать с гипсовых слепков с моими замечаниями. Даю слово, что вы в институт поступите» (на тот момент я два раза уже пытался).
Серов ушел из жизни рано — больное сердце, но уходя поговорил со знаменитым скульптором Николаем Томским (скульптура Гоголя на Гоголевском бульваре — это его работа). Сказал Томскому: «Саше в жизни будет очень трудно, он идет реалистическим путем. Помоги ему».
После смерти Владимира Александровича Томский возглавил Академию художеств и стал ректором Суриковского института. И снова коммуналка. Полвторого ночи. Звонок в дверь. На пороге Щербаков. От неожиданности я подпрыгнул.
— Я только от Томского. Показал ему ваши рисунки. Срочно отправляйтесь в институт к Томскому.
Меня сразу взяли, я выучился, защитил досрочно диплом, на год раньше. Еще когда я учился в институте имени Сурикова, мне доверяли написать портреты космонавтов, что для меня было великой честью. Доверил мне это дважды Герой Советского Союза, командир отряда космонавтов В.А.Шаталов.
— Так вы оказались в Звездном городке?
— Да, меня поселили для работы в том же подъезде, где жили Лактионов и мама Гагарина.
— Постепенно космическая серия тематически расширилась? Я имею в виду серию героев страны, которую вы создаете всю жизнь.
— Я был еще студентом, когда мне предложили написать летчика Михаила Водопьянова, участника операции по спасению парохода «Челюскин». Он жил на даче в Купавне, уже пожилой. С этого начиналась серия защитников Отечества, которую я и сегодня продолжаю писать. У нас в музее (в Художественной галерее Александра Шилова в Москве. — И.В.) существует Зал славы, где есть летчики, штурманы, солдаты, служители церкви, которые принимали участие в ВОВ, разведчики и контрразведчики.
— Кого из великих предшественников вы считаете своим учителем?
— К сожалению, так сложилось, что я самоучка. Раньше в Академии художеств за спиной Брюллова, Бруни сидели ученики и учились. Рубенс передавал весь свой опыт ученикам, Боттичелли и Ван Дейк так делали. А сейчас потеряны традиция и школа, образовалась пропасть.
В моей молодости наставника, у кого бы я учился реализму, классике, основанной на академическом рисунке, уже не было. Пришлось в Третьяковке учиться у классиков, как Репин завещал: чтобы художнику создать что-то хорошее, надо смотреть на самое великое искусство.
— Может быть, помните наставление от Лактионова?
— У нас с ним было одно жизненное кредо. Но, например, как работать пастелью, он мне не объяснил, сказал, мол, попробуй — поймешь. А первую попытку оценил так: неплохо, но нужно, чтобы штрихов не было видно, как у старых мастеров, старайся больше пастель втирать.
Так сложился мой творческий подход: скрывать свою «кухню» художника, чтобы был виден только результат; если портрет, то настолько живо сделан, чтобы хотелось с ним говорить. Создавать жизнь на полотне из мертвых красок — вот моя главная задача. И чтобы эта жизнь на полотне, заключенная в раму, была понятна и нужна народу.
— В 1976 году вы вступили в Союз художников СССР. Это было сложно или брали всех автоматически? Как выглядела процедура вступления?
— Процедура простая: приносишь работы, заседает жюри, решает — принять тебя или нет. Негласно было положено представлять 12 работ, я принес 14 — не знал об этом «регламенте». Меня единственного не приняли.
Вечером отправился забрать картины. Мне навстречу по коридору идет председатель Московского отделения Игорь Попов. Я ему говорю: «Мы одни, скажите, что было не так». — «Вы слишком много привезли». — «Это не аргумент. Мы же вдвоем. Будьте честны». И он тогда сказал: пока будете в таком стиле работать, не вступите.
И я решил сразу, минуя Московскую организацию, подавать документы о принятии меня в Союз художников СССР. И я стал членом Союза художников СССР.
А почему стремились? Без членства не ставили в очередь на получение своей мастерской. Дальше… При Союзе художников — я считаю это порочной практикой — действовали художественные комбинаты. Был список: туда нужно сделать пейзаж, туда к юбилею портрет вождя. Одни и те же люди создавали и распределяли заказы, самые дорогие брали себе. Те, кто не получал заказ, сидели на так называемом гарантированном авансе. Но если ничего не делать, долг копился. Находились такие, кто копил годами, а рассчитываться было нечем.
И еще важный момент. Существовали выставки в Манеже — это было целое событие: приезжали первые лица государства, телевидение непрерывно снимало, «Огонек» и «Советский Союз» публиковали статьи. Нечлен Союза художников попасть туда не мог, а попадать имело смысл не только для того, чтобы хвастаться: вот мои работы висят в Манеже. Были закупочные комиссии от Минкультуры РСФСР, СССР, а это все деньги, и в поле зрения этих комиссий попадала эта выставка.
— Картины Александра Шилова висели в Манеже?
— Да, когда я был еще студентом. Мне посоветовали выставить космонавтов, хотя я в Союз тогда еще не вступил. Руководитель моей мастерской Королев был против, но в министерстве увидели моих космонавтов и распорядились: повесить на хорошее место. Некоторые педагоги со мной здороваться перестали. А на выставке от института участвовали я, ректор Бондаренко и Королев.
— Вам, кстати, Союз быстро выделил мастерскую?
— Мастерскую я получил по-другому — мне ее государство предоставило.
— Что было дальше?
— Закончил институт. Все шло равномерно. В искусстве не может быть какого-то «взрыва» — неожиданно взял и создал шедевр. Все происходит постепенно. Но художник обязан быть самоедом, обязан в своей работе видеть недостатки, от произведения к произведению совершенствовать свое мастерство.
— В СССР у вас были единомышленники? Назовите имена.
— Александр Иванович Лактионов.
— А после него?
— В наши дни очень большую деятельность ведет Сергей Андрияка — он прекрасный акварелист, создал учебное заведение, где учит реалистическому искусству; академия Глазунова.
— Кого вы, в свою очередь, считаете учениками?
— Я преподавал очень немного.
— Я имею в виду, есть ли у вас последователи?
— Может быть, и есть. Но не у меня нужно учиться, а у великих. Хотя я сам жалею, что образовалась пропасть, о которой я говорил. Не к кому сесть за спину и учиться.
А Искусство должно возвышать, облагораживать, очищать душу человека, окружать красотой. Именно для этого тысячелетиями оно существует. А вместо этого пиарят всякие измы, основанные на отсутствии мастерства, ответственности перед собой и людьми!
Вспомним, что Пикассо сказал, когда у него был юбилей, — я журнал с интервью лично видел у известного советского живописца Бориса Щербакова. Журналистка спросила Пабло: «Как вы относитесь к своей прижизненной известности?» И он ответил: «Я не настолько глуп, чтобы считать себя художником типа Рафаэля, Микеланджело; я ловкий комедиант, который воспользовался глупостью, жадностью и тщеславием людей XX века».
— Сколько за годы творческой деятельности вы создали полотен?
— Я считаю не все, а только лучшие. По постановлению Государственной думы и правительства Москвы в 1997 году состоялось торжественное открытие государственной картинной галереи.
На сегодняшний день я безвозмездно подарил стране более 1860 работ живописи и графики, в День города Москвы я подарил еще одиннадцать работ, включая портреты участников СВО, с которыми меня познакомили в госпитале им. Вишневского в Красногорске.
— Сколько картин удалось разместить в залах галереи? Хватает ли места?
— Всё не помещается. Графики выставлено около восьмидесяти произведений, живописи выставлена одна треть, но мы меняем экспозицию.
— Над чем работаете сейчас?
— Я не могу говорить, пока не сделаю. Но могу сказать, что делаю графический портрет одного великого патриота и одновременно на даче пишу на пленэре сложную жанровую работу. Пишу каждый день, без передышки. Теперь все зависит от погоды: если начнутся дожди, в этом году не успею.
Специалист рассказала о 98% выживаемости в пандемию и о том, почему жителей Африки не нужно «выдергивать» из инфекций
Рубрика «Писатель меняет профессию» от «МК» — это всегда необычные собеседники. Героями прошлых публикаций становились экскурсовод, орнитолог, нумизмат, водительница троллейбуса и даже стоматолог. Сегодняшний наш собеседник – уроженка Сибири, профессиональный врач-вирусолог Анна Демина, которая, помимо основной деятельности, много лет занималась научным блогерством, а потом написала книгу о своей работе в разных точках земного шара.
«Почему вирусолог?», — с этого вопроса началась наша беседа.
— Меня воспитывала прабабушка Надежда Александровна Кольцова. Она была врачом-инфекционистом, возглавляла туберкулезный диспансер. Она меня многому научила, когда я была совсем ребенком. А когда стала постарше, другая прабабушка сказала, что будет хорошо, если я стану врачом.
Когда я пошла в медицинский университет, то перебирала разные специальности: сначала хотела быть онкологом, потом хирургом. Но затем увидела на кафедре инфекционных болезней, какие сложные истории болезней, какие бывают диагнозы: болеют и мужчины, и женщины, и взрослые, и дети. Меня это заинтересовало. Я попала в интернатуру со студентом, который хотел поступать на вирусолога. Он уговорил меня вместе сдавать экзамены. Мой напарник в итоге на экзамен не пришел, я осталась одна и даже хотела сбежать. Меня поймали на лестнице, вернули, я сдала. И меня взял в аспирантуру к себе Сергей Нетесов (известный молекулярный биолог, академик РАН, — И.В.). И дальше я все более и более увлекалась этим занятием.
— Документальной основой вашей книги «Меня зовут Мзунгу» стала собственная жизнь? Вы себя считаете человеком в белом халате в первую очередь или писательницей?
— Я действующий врач и действующий вирусолог, и одновременно с этим писатель. У меня есть проект в Израиле по изучению флавивирусов и я работаю непосредственно с пациентами. Так что у меня всегда есть что написать о моих приключениях и практике.
— Вы участвовали в борьбе с «короной» в своей стране? Чем ход пандемии отличался в России и Израиле?
— Когда началась пандемия, медицинский центр с филиалами в Санкт-Петербурге и Новосибирске предложил мне консультировать онлайн пациентов из РФ. Я консультировала огромное количество людей.
А если говорить о принятых властями мерах, то в России они были более демократическими. Лечение было тоже достаточно лояльным: можно было лечить по разным протоколам, отдельным врачам разрешалось вводить даже личные протоколы.
Я разработала свой протокол, и у меня выживаемость была 98%, чем я очень горжусь, хотя больные были разные по тяжести.
Об Израиле скажу, что здесь была проведена практически 100% обязательная вакцинация, осуществлялась «слежка», ПЦР-тесты делали всем подряд. Система была очень строгой.
— Как возник замысел книги? С чего все начиналось?
— Изначально я писала интересные истории из практики инфекциониста для своих блогов и страниц в социальных сетях. Африка подарила мне столько впечатлений, такой незабываемый, отличающийся от всего опыт, что оттуда я стала писать «письма». Первое называлось как раз «Меня зовут Мзунгу» — так меня местные прозвали, кричали вслед: «мзунгу», в переводе это «белый человек», «белая». Потом я собрала все материалы вместе.
— Можно о поездках в Африку подробнее?
— Африка переворачивает представление о мире. Я увидела ее глазами «белого человека», была там единственной белокожей, но потом у меня появились соратники из Голландии, Америки и Гонконга. Мы совместно проводили эксперименты, объединялись для покупок и прогулок.
Жаль, что я тогда еще не вела блог, не снимала «видеоотчеты» об экспедициях. Тревел-блог с медицинским уклоном точно бы стал очень популярным.
Но впечатления остались, мои пациенты читали отдельные фрагменты, просили: расскажите еще об этом. Благодаря им возникали новые главы.
— Вы посвятили отдельный раздел аварии на Чернобыльской АЭС.
— Она случилась, когда мне было шесть лет. Мы жили тогда в Гомельской области. Подул очень странный, резкий ветер. Дня через три взрослые начали нас поить красным вином, кормить морской капустой и грецкими орехами, чтобы предотвратить захват радиоактивного йода-131 щитовидной железой. Давали антиоксиданты, но нас никуда не эвакуировали. «Дозу» мы все какую-то получили, потом у женщин были проблемы с беременностью – последствия были тяжелыми. Не отразить эту часть биографии я не могла, описала ягоды странной формы и «табу» на сбор грибов.
— Цель вашей книги – «мемуаристическая» или просветительская?
— Я хотела, чтобы мои читатели увидели мир инфекций и бактерий. Чтобы люди поняли, к чему может привести отказ от вакцинации, неправильное лечение. Чтобы они осознали, что мы существуем в едином пространстве с инфекциями — и они в любой момент могут нас коснуться.
Я приехала в Африку бороться с инфекциями, но там поняла, что население просто живет с ними. И не нужно их «выдергивать» из этих инфекций – они органично сосуществуют, не друг против друга, а вместе.
Да, первая цель – это просвещение. Русскоязычная аудитория в принципе знает о пандемиях и их причинах, но по израильскому опыту или испанскому могу сказать, что после моей книги многие «освежили» календарь прививок. Кто-то впервые узнал, что вирусологи вообще существуют – до коронавируса меня многие переспрашивали: кто-кто ты?
— Почему ваш литературный дебют состоялся в разгар буйства СOVID-19?
— Я оказалась в замкнутом пространстве: нельзя было выходить, гулять, с кем-то встречаться. Был выбор: или сидеть на диване с чипсами, или писать книгу. Плюс появилось свободное время. Это был мой шанс.
Сильно, конечно, извиняюсь, но в бочку меда неврастенических плевков в адрес нынешнего «Евровидения-2023» от наплодившихся ханжей и моралистов в стиле причитаний «мать плохая, мать дура» из чудесной советской кинокомедии «Любовь и голуби» робко плесну небольшой ложечкой вязкого дегтя: в Ливерпуле прошло совершенно роскошное, красочное, содержательное по духу, форме и разнообразию творческих концептов «Евровидение», одно из лучших, на мой взгляд, за все годы, что я провел на этой «европомойке».
Итог оказался, с одной стороны, предсказуем — победила, как и заклиналось практически с первых дней европесенной гонки, Швеция с песней Tatoo в исполнении поп-звезды Лорин; с другой — интрига к концу голосования достигла такого накала, что, казалось, вот-вот случится тектонический сдвиг, и все пойдут париться в финскую баню с веселым парнем Käärijä. Не случился. Не пошли.
● ● ●
Мой двадцатый, юбилейный год на «Евровидении» стоил того, чтобы несусветными огородами добраться из Москвы до Ливерпуля. В 2003 году с оказией занесло в Ригу полюбопытствовать на дикую дичь — мировую на тот момент поп-сенсацию t.A.T.u., которую каким-то причудливым провидением занесло на «конкурс для домохозяек». «Боже, что вы там забыли!?» — всплескивал я ручонками, таращась на Ваню Шаповалова, татушного криэйтора и отца родного. «Эти европуритане даже запрещают твоим девицам их фирменный поцелуй на сцене! Отстой!» — клокотал я праведным гневом. Но так как Ваня всегда пребывал в некоторой степени потусторонней прострации, добиться от него вразумительного ответа не получалось.
Да, да, мы все тогда по молодости были этакими высоколобыми снобами, низвергавшими на «замшелую» европесенную институцию ледяные водопады далеко не добродушного сарказма. До Риги уже случились вылазки «передовых» российских поп-новаций Алсу (2000 г.), «Мумий Тролля» (2001 г.) и группы «Премьер Министр» (2002 г.). Первопроходцы, которые протаптывали дорожку из России на «Евровидение» в 90-х — Юдифь (Маша Кац), Киркоров и Алла Пугачева, — по эстрадному формату как бы не выбивались из тогдашней канвы конкурса, который только-только начинал реновироваться и модернизироваться. Но «Мумий Тролль»! Как же ему досталось тогда от блестящего пера моей коллеги Капы Деловой в ее «Мегахаусе» за тот «предательский» по отношению ко всем мыслимым рокапопсовым ценностям вояж, закончившийся к тому же тухленьким 12-м местом. Не оценила неблагодарная Европа искренней лагутенковской прелести…
А они, как сговорились. Не успели отдышаться, и тут тебе еще и t.A.T.u., и так уже пребывавшие в авангарде мирового шоу-бизнеса, и, вроде как, им-то уж не по чину было вот это вот всё. Да еще напуганное евровидийное начальство в Риге запретило взбодрить прильнувших к телеэкранам «домохозяек» фирменным татушным провокационным поцелуйчиком, прославившим разнузданных россиянок на весь мир… А-ха-ха. Сейчас бы девиц придушили прямо на выезде у МКАДа. Но тогда… И времена были другие, и победить мечталось любой ценой. Но пока не нашелся Билан, все попытки оказались провальными… «Тату» давно нет, провокационными поцелуями и прочей «срамотой» на «Евровидении» давно никого не удивить, да и Россия с грохотом хлопнула евродверью в прошлом году — не сбыться уже евромечте Клавы Коки, а сновать на «Евровидение» вошло в привычку. Засосала атмосфера европраздника, превратилась в приятную зависимость, насыщенную восторгом, радостью и куражом.
И не зря! Ливерпульское «Евровидение-2023» оказалось настолько роскошно-технологичным, динамичным и содержательно насыщенным, что не увидеть этого было бы невосполнимым упущением для любого личностного роста и элементарного любопытства, как житейского, так и профессионального. Многие, правда, до этого роскошества не добрались, прошляпили «шоу мирового уровня». По сравнению даже с прошлыми ковидными Роттердамом в 2021 г. и Турином в 2022 г. народу на конкурсе зримо поубавилось. «Тебе не кажется, что нет какой-то карнавальной праздничной атмосферы?» — задавался риторическим вопросом за кулисами арены Андрей Данилко, чья Верка Сердючка в составе топов украинской сцены — Go A, Джамалы и прошлогодних победителей Kalush Orchestra — открывала мощным энергетическим миксом гранд-финал в качестве формальных хозяев конкурса, который «приютил» сердобольный Ливерпуль.
В новой версии прошлогодней песни-победителя Stefania участвовали также британские топы Сэм Райдер, Джосс Стоун, MS Banks и сам сэр Эндрю Ллойд Уэббер, легендарный композитор, искрометно пробежавшийся пальцами по клавишам рояля. Публика была в восторге.
На удивление куда-то задвинули Руслану, первую украинскую победительницу «Евровидения» (2004 г.), которая по логике должна была выступить в линейке «хозяйских» антре, но выступила Тина Кароль, тоже поп-звезда, к «Евровидению», однако, отношения доселе никакого не имевшая. Видимо, везде свои интриги, куда ж без них. Руслана в итоге зажигала лишь по соседству с ареной, на сцене т.н. «Евродеревни» в доках Ливерпуля, зато тусила на радость светским репортерам с бывшим британским премьером Борисом Джонсоном.
В просторных коридорах арены и в пресс-центре впервые за многие годы можно было жить и передвигаться как никогда спокойно и комфортно. Но многотысячный зал, как бы там ни было, был заполнен под завязку ликующей и праздничной публикой все дни конкурса.
● ● ●
Лично для меня подлинной звездой этого Евросонга стал не кто-то из конкурсантов («Уж сколько их упало в эту бездну», — как писал великий поэт и пела великая певица), а одна из ведущих — актриса Ханна Вэддингэм. Титулованная звезда сериалов (в т.ч. «Тед Лассо» и «Секс-воспитание»), хитовых мюзиклов Уэст-Энда и Бродвея стала не только прелестнейшим лицом и статью ивента, но и создала уникальную атмосферу яркости, легкости, изысканности и юмора, которыми славится Англия. Ее партнерши по «хозяйству» английская актриса Алёша Диксон и украинская певица Юлия Санина из группы Hardkiss тоже были на своем месте, и без столь феноменальной троицы, воплощавшей всю красоту и мощь «женской силы», конкурс был бы уже не тот.
На гранд-финале к дамам присоединился Грэм Нортон, тоже культовый дядя, 14 лет комментирующий «Евровидение» на Би-би-си. Он добавил собственного фирменного перчика: «Добро пожаловать на «Евровидение» в исторические доки Ливерпуля, прежде здесь был квартал красных фонарей». Картинное смущение, которое в этот момент изобразила на лице Ханна, заслуживает как минимум еще одной Emmy Awards…
А веселый Грэм продолжал отжигать. «У меня есть ошеломляющая новость для вас: только что Люксембург подтвердил свое участие в следующем году на «Евровидении»!»… Зал хохотал и хлопал от души. САМ Люксембург! С 1993 г. это маленькое княжество разобиделось на низкие баллы и чисто по-английски, многозначительно поджав губки, самоизолировалось, хотя имело уже за плечами 37 лет песнопений на «Евровидении» и 5 побед. Теперь, стало быть, усмирив гордыню, возвращается. Гип-гип-ура!
Несколько стран в этом году, кстати, тоже воздержались от участия: Венгрия, Болгария, Черногория, Северная Македония, Босния и Герцеговина, а также такие видные евровидийные державы, как Монако и Андорра. По разным причинам, в основном — финансовым. Все они, конечно, рано или поздно вернутся… Но, опять же, Клаве Коке от этого ни холодно, ни жарко…
● ● ●
Швеция или Финляндия? Трепетная поп-дива Лорин или провокатор-сатир-хулиган Käärijä? Остальные 35 участников европесенного забега оказались лишь статистами в этой дилемме. Скандинавская парочка сразу захватила лидерство в гонке. К началу гранд-финала их «электоральный» рейтинг был говорящим: 50 процентов у шведки против 24 у финна. У ближайшего преследователя — взрывной, голосистой и модельно безупречной Ноа Кирель из Израиля с песней Unicorn — только 6 процентов, у остальных и того меньше.
Так и вышло. Лорин оказалась фаворитом у профессионального жюри с беспрецедентными 340 баллами. Финну дали всего 150, оставив парня на 4-м месте после Израиля и сладкоголосого italiano vero Марко Менгони с романтическо-страдательной песней Due Vite («Две жизни»).
Однако финн с самого начала конкурса был безусловным королем людских сердец, и весь тот час, что Лорин маячила во главе таблицы, пока объявляли результаты от страны к стране, на арене царило форменное безумие и оглушительный скандеж: «Cha Cha Cha» (шляг-фраза из финской песни). В финале голосования, когда к оценке жюри финну приплюсовали рекордные 376 баллов от телезрителей, минут на 10 он вырвался вперед. Арена сошла с ума. Казалось, вот она — прелестная интрига «Евровидения», когда в последний момент путаются все карты.
Лорин не хватало до победы весомых 226 баллов. Казалось, что сенсации уже не случится, амбиция певицы дважды войти в купель победителя и совершить феноменальный прорыв после прошлой победы на «Евровидении-2012» с песней Euphoria не осуществится. Но в последнюю секунду 243 телезрительских балла вернули шведку на вершину рейтинга с победными 583 баллами против 526 у Käärijä.
«Евровидение-2023» закончилось громкой сенсацией. Впервые после ирландца Джонни Логана (1980, 1987 гг.), что было уже в глубокой евровидийной древности, артист сумел дважды завоевать Хрустальный микрофон и впервые артистом-триумфатором стала женщина. Помимо личного рекорда, осуществилась еще и большая шведская мечта — догнать наконец Ирландию по общему числу побед на «Евровидении» за 67 лет конкурса. Теперь обе эти страны «всех румяней и белее» на музыкальном евроолимпе с семью победами каждая. Остается только перегнать.
Веселый Грэм Нортон, поздравляя победительницу, не преминул сыронизировать, что рекорды на «Евровидении» можно ставить и не побеждая. Вспомнил самую длинную ноту за всю историю конкурса — 17 секунд — из песни Sugar молдавской участницы (и киркоровской протеже — это я, не Нортон вспомнил) Натальи Гордиенко (2021 г., Роттердам). Правда, Грэм не уточнил, а может, и не знал, что ноту тянула не сама Наталья, а ее бэк-вокалистка, спрятанная фантазером Филиппом за сценой. А еще британец очень хвалил Розу Линн из Армении, которая в прошлом году с песней Snap заняла лишь 20-е место, зато потом вошла в топы и чарты 19 стран по всему миру, включая Америку, и только на одной «провальной» песне заработала миллионы.
Так что «евровидийная» мечта — она такая, многогранная и очень неоднозначная. Итоги конкурса 2023 года эту простую мысль еще раз подчеркнули ярко и выразительно. Без пяти минут триумфатор Käärijä, хоть и раздосадован слегка уплывшей из рук победой, в разговоре с «МК» держался молодцом. «Песня на финском языке была в статусе фаворита «Евровидения», и это уже фантастический результат. А отдача от публики меня просто окрыляет. Лорин победила заслуженно, я очень рад за нее и от души поздравляю!» «Зато ты, как Сергей Лазарев в 2016 г. — победитель телезрительского голосования и можешь теперь крыть «гнусное» жюри на чем свет стоит, уличать в засуживании, искать по всем околоткам заговоры и клеймить Европу в финнофобии?» «Чего?» — не понял моей иронии простой финский парень Ере Пёухёнен. «Ладно, проехали», — ретировался я. Что с него взять? Не нюхал он киркоровского пороху, не хаживал по малаховским ток-шоу…
ЛОРИН: «НЕ ХОЧУ БЫТЬ КАК ПРЕЗИДЕНТ АМЕРИКИ»
Глубокой ночью после гранд-финала «Евровидения-2023» Лорин, сколь бесконечно счастливая, столь и усталая, завершила свой триумф на арене в Ливерпуле почти семейными посиделками с журналистами, которые наряду с профессиональным жюри также отдали певице свой журналистский приз Marcel Bezençon Awards. «Евровидение» — это большая семья», — взволнованно повторила она несколько раз.
Обретя второй победой статус живой евролегенды, Лорин совсем при этом не зазналась, а старалась участливо ответить на каждый вопрос. Однако, после традиционной для таких суаре «песню, песню!», собрав в руки остатки сил и протянув а капелла уже в …дцатый для себя раз за эти дни: «I don’t wanna go/ But baby we both know…», взмолилась: «Мне надо поспать». Разошлись с признаниями взаимной любви и обещаниями чудесных встреч на родине певицы в Швеции на «Евровидении-2024».
— Лорин, как вы готовились к выступлению?
— Медитировала перед выходом на сцену. Выгнала всех из гримерки и настраивалась. Бывают песни, исполняя которые на «репите», выдыхаешься, а эта (Tatoo) наоборот — настраивает на нужный лад. И я очень люблю именно выступать. Для меня всегда сложны репетиции, там нет эмоций, отдачи, энергии от людей. А настоящая жизнь — только на сцене, мои эмоции — это вы.
— Вы стали первой женщиной, дважды выигравшей «Евровидение». Какие ощущения?
— Я испытала гордость. Не только за себя, я горжусь всеми, кто проголосовал, разглядел то, что я сама и мои авторы вложили в эту песню. Ощущение пока, скажу я вам, какое-то сюрреалистичное. Мне еще надо как следует устаканить все в своей голове.
— Собираетесь как-то праздновать?
— Ой, знаете, сейчас я хочу только поспать. Но бокальчик вина опрокину. И сразу в постельку.
— Лично вы видите в чем-то разницу между вашими двумя победными песнями — Euphoria в 2012 году и нынешней Tatoo?
— Конечно! Огромную! В «Эйфории» было много мистики, в «Тату» — много света. Это — как день и ночь. Инь и Ян. Ну, и тогда, в 2012 году, я была нежной наивной девочкой, впервые приехала на такой большой конкурс, хлопала глазами. А сейчас уже все такое родное, все по-свойски, я вернулась в свою семью.
— Благодаря вам Швеция сегодня сравняла счет побед на «Евровидении» с Ирландией. Какие ощущения?
— Такие же сюрреалистичные. Если задуматься, это невероятно.
— А как насчет дуэта с Джонни Логаном (первым дважды рекордсменом Евросонга)?
— Я бы с удовольствием. Но вдруг он откажет?
— Швеция сейчас третья страна в мире по экспорту музыки. В чем, на ваш взгляд, залог такого музыкального успеха?
— Я тоже об этом много думала… Не знаю… Может, потому что у нас плохая погода? Знаете, темно все время. Что нам остается? Идем тусить в студию, запираемся и пишем днями да ночами напролет. Точно, дело в погоде.
— Вот в США президент может избираться только дважды. Как вы думаете, стоит ли на «Евровидении» ввести такую норму для победителей?
— Это вы к тому, вернусь ли я на «Евровидение» снова? Не знаю, все завязано на вдохновении, на творчестве. Я и на это-то «Евровидение» не хотела поначалу ехать, но потом будто накрыло какой-то волной, возник порыв. Мне кажется, что в творчестве не должно быть никаких ограничений и лимитов.
— Ваши длинные ногти просто для красоты или они что-то символизируют?
— Они сделаны из камня, символизируют одну из стихий, о которых я пою в песне. Огонь, земля, вода. На сцене не было только воды, но я потела, так что все было как надо…
— Каков ваш ключ к успеху? Как дважды победить на «Евровидении»?
— Надо быть аутентичным, самим собой. Надо знать себя, быть уверенным, делая какие-то шаги, а не сомневаться, расспрашивая всех вокруг.
